Что такое метафора в литературе кратко. Выразительные средства лексики

Понятие «метафора» и подходы к ее изучению

Определение метафоры

Наиболее распространенным в лингвистике определением метафоры является следующее: «Метафора (метафорическая модель) – уподобление одного явления другому на основе семантической близости состояний, свойств, действий, характеризующих эти явления, в результате которого слова (словосочетания, предложения), предназначенные для обозначения одних объектов (ситуаций) действительности, употребляются для наименования других объектов (ситуаций) на основании условного тождества приписываемых им предикативных признаков» [Глазунова, 2000, с. 177-178].

При использовании метафоры две мысли (два понятия) о разных вещах взаимодействуют между собой внутри одного слова или выражения, значение которого и есть результат этого взаимодействия.

В образовании и, соответственно, анализе метафоры участвуют четыре компонента:

• две категории объектов;
• свойства двух категорий;

Метафора отбирает признаки одного класса объектов и прилагает их к другому классу или индивиду – актуальному субъекту метафоры. Взаимодействие с двумя различными классами объектов и их свойствами создает основной признак метафоры – ее двойственность.

Живая метафора на момент ее порождения и осмысления предполагает взаимодействие двух денотатов, того, что с чем-то сравнивают и того, с чем сравнивают, причем имя последнего становится именем первого, приобретая метафорическое значение. Языковая метафора – это важный фактор в развитии языка. Именно она лежит в основе многих языковых процессов, например, таких как развитие синонимических средств, появление новых значений и их нюансов, создание полисемии, развитие эмоционально-экспрессивной лексики. В том числе метафора позволяет вербализировать представление, касающееся внутреннего мира человека.

Р. Хоффман писал: «Метафора может быть применена в качестве орудия описания и объяснения в любой сфере: в психотерапевтических беседах и в разговорах между пилотами авиалиний, в ритуальных танцах и в языке программирования, в художественном воспитании и в квантовой механике. Метафора, где бы она нам ни встретилась, всегда обогащает понимание человеческих действий, знаний и языка» .

Английский ученый Э. Ортони определил три основные причины использования метафоры в повседневной жизни:

• Они помогают нам говорить кратко.
• Они делают нашу речь яркой.
• Они позволяют выражать невыразимое [Ортони, 1990, с.215].

Мы часто пользуемся метафорами, потому что это быстро, лаконично, точно и понятно всем.

Классификация метафор

Согласно Н.Д. Арутюновой, можно выделить следующие типы языковой метафоры:

1) номинативная метафора (перенос названия), состоящая в замене одного значения другим;

2) образная метафора, рождающая вследствие перехода идентифицирующего значения в предикатное и служащая развитию фигуральных значений и синонимических средств языка;

3) когнитивная метафора, возникающая в результате сдвига сочетаемости предикативных слов и создающая полисемию;

4) генерализующая метафора, стирающая в лексическом значении слова границы между логическими порядками и стимулирующая возникновение логической полисемии [Арутюнова, 1998, с.366].

Типология метафор М.В. Никитина строится на том, что сходство признаков в денотатах, которые служат основанием для переноса имени и соответствующей метафорической перестройки прямого значения, может быть разной природы. Если сходство содержится в самих аналогически сравниваемых вещах, то мы имеем дело с онтологической метафорой: прямой и структурной . В случае прямой метафоры признаки имеют одинаковую физическую природу («медведь»: 1. вид животного – неуклюжего 2. неуклюжий человек), а в случае структурной – сходство носит структурный характер, то есть признаки играют структурную роль в природе двух денотатов (Ср.: прием пищи, прием гостей, прием информации). В обоих случаях сходство признаков присутствует и до сравнения и только лишь обнаруживается в нем. Когда признаки сходства находятся в сравниваемых сущностях, но онтологически различны и по физической природе, и по структурной роли, а момент сходства возникает лишь при восприятии, речь идет о синестезической и эмотивно-оценочной метафорах. Сходство здесь порождается не онтологией вещей, а механизмами переработки информации.

Сходство онтологической (прямой и структурной) метафоры с синестезической заключается в том, что в каждом случае, всякий раз по своему, стремятся на основе какого-либо сходства обозначить и описать объект сравнения по собственным признакам этого объекта. Им противостоит эмотивно-оценочная метафора, предполагающая переключение из когнитивного плана сознания в прагматический [Никитин, 2001, с.37-38].

Дж. Лакофф и М. Джонсон выделяют два типа метафор: онтологические , то есть метафоры, позволяющие видеть события, действия, эмоции, идеи и т. д. как некую субстанцию (the mind is an entity, the mind is a fragile thing), и ориентированные, или ориентационные , то есть метафоры, не определяющие один концепт в терминах другого, но организующие всю систему концептов в отношении друг к другу (happy is up, sad is down; conscious is up, unconscious is down).

Средством передачи метафорического значения может быть и грамматика. Под грамматической метафорой в лингвистике понимается намеренный перенос категориальных признаков одной грамматической категории в сферу действия другой грамматической категории с целью создания нового дополнительного смысла, который уже не обязательно является грамматическим [Масленникова, 2006, с.23].

Выделяют три пути грамматической метафоризации:

1) Контраст между грамматическим значением формы и контекстом;

2) Контраст между грамматическим значением формы и ее лексическим наполнением;

3) Контраст между словарной и внеязыковой ситуацией.

При сравнении лексической и грамматической метафоры отмечают следующие различия: метафоризация в грамматике ограничена малым числом оппозиций и закрытым типом грамматической системы, кроме того, грамматическая метафора характеризуется однонаправленностью, а не наоборот, хотя и обратные случаи не исключены.

Подходы к изучению метафоры

Отношение к метафоре с момента ее возникновения является неоднозначным. Метафору рассматривали с разных точек зрения, отрицали, отводили ей второстепенные роли. Платон не одобрял использование изобразительных средств языка, Цицерон воспринимал метафору как ненужное изобретение. Долгое время преобладало именно такое негативное отношение к метафоре.

Начало изучению метафоры положил Аристотель. Метафорические переносы рассматривались им как весомое средство языка, которое имело положительное воздействие на слушателя и усиливало аргументацию. Основой метафорического переноса Аристотель обозначал подобие двух предметов и считал его основным средством познания.

Метафоры, по мнению Ф. Ницше, являются самыми эффективными, естественными, точными и простыми средствами языка [Ницше, 1990, с.390].

В классической риторике метафора была представлена в основном как отклонение от нормы – перенос имени одного предмета на другой. Целью данного переноса является либо заполнение отсутствия в системе одного языка эквивалента для лексической единицы другого языка (лексической лакуны), либо некое «украшение» речи.

Позднее проблема метафоры переместилась из риторики в лингвистику. Таким образом возникла сравнительная концепция метафоры , в которой метафора позиционировалась как изобразительное переосмысление обычного наименования. Метафора представлялась как скрытое сравнение. Теория сравнения утверждала, что метафорическое высказывание связано со сравнением двух или более объектов.

Традиционная (сравнительная) точка зрения на метафору выделяла только лишь несколько подходов к способу образования метафоры и ограничивала применение термина «метафора» также только некоторыми из возникших случаев. Это вынуждает рассматривать метафору только как языковое средство, как результат замены слов или контекстных сдвигов, в то время как в основе метафоры лежит заимствование идей.

По мнению М. Блэка, существуют две причины метафорического словоупотребления: автор прибегает к метафоре при невозможности найти прямой эквивалент метафорического значения или при использовании метафорической конструкции с чисто стилистическими целями. Метафорический перенос, по его мнению, сочетает в себе уникальность семантического значения и стилистический потенциал [Блэк, 1990, с.156].

Д. Дэвидсон выдвигал теорию о том, что метафора обладает лишь своим прямым словарным значением. И именно личность истолкователя определяет метафорическое значение образа [Дэвидсон, 1990, с.174].

Одной из популярных теорий метафоры является когнитивная теория Дж. Лакоффа и М. Джонсона. По их мнению, метафоризация основана на взаимодействии двух структур знаний: структуры-«источника» и структуры-«цели». Область источника в когнитивной теории представляет собой опыт человека. Область цели – менее конкретное знание, «знание по определению». Данный подход оказался плодотворным, поскольку позволял определить метафору не только в терминах лингвистического явления, но и как явления мыслительного.

Когнитивный подход к изучению метафоры

В конце 70-х годов языкознание проявило интерес к когнитивным структурам, составляющим основу языковой компетенции и речевой реализации. Возникло новое направление – когнитивная лингвистика, которая представляет собой новый подход к исследованию естественного языка, при котором язык понимается как инструмент для организации, обработки и передачи информации и как разновидность способности человека к познанию (наряду с другими когнитивными способностями – памятью, вниманием, мышлением, восприятием). Семантика занимает основное место в этой области, основным объектом ее исследования является значение. Одной из главных теоретических проблем – соотношение семантики с действительностью. Основной интерес когнитивных лингвистов сосредоточен в таких явлениях как прототипичность, регулярная полисемия, когнитивные модели и метафора в качестве универсального когнитивного приема. Особое место в когнитивной лингвистике заняла теория метафоры. Метафору в современной лингвистике рассматривают как основную ментальную операцию, как способ познания, категоризации, концептуализации, оценки и объяснения мира. На феномен метафоричности мышления обращали внимание такие ученые, исследователи и писатели как Д. Вико, Ф. Ницше, А. Ричардс, Х. Ортега-и-Гассет, Э. МакКормак, П. Рикер, Э. Кассирер, М. Блэк, М. Эриксон и другие [Будаев, 2007, с.16].

При метафорическом переосмыслении в ходе когнитивного процесса говорящий исследует участки своей долговременной памяти, обнаруживает два референта (часто логически несовместимых), устанавливает между ними осмысленное взаимоотношение и, тем самым, создает метафору. Осмысленное взаимоотношение устанавливается на основании обнаружения ряда общих для двух референтов признаков. Данные признаки отражаются в структуре лексического значения.

Поскольку лексическое значение слова неоднородно, интерес представляет анализ того, какая часть значения подвергается метафорическому переосмыслению, какие семантические признаки оказываются основанием для формирования нового, метафорического значения. В структуре лексического значения слова с точки зрения когнитивного аспекта можно выделить две части: интенсионал и импликационал. Интенсионал является множеством семантических признаков (сем), которыми должен обладать денотат, чтобы причисляться к данному классу. Импликационал тоже является множеством семантических признаков, но множеством, ассоциативно образуемым из интенсионала. При метафорическом переосмыслении слов в первую очередь импликациональные признаки (не исключая и интенсиональные) вовлекаются в перестройку семантики слова. Какая-то часть этих признаков образует содержание дифференциальной части производного метафорического значения [Никитин, 2001, с.36].

У слова нет конечного перечня значений, а есть некое исходное значение модели семантической деривации, породившие некоторое число значений, способных породить неконечное число производимых значений. Однако у разных значений есть разный шанс осуществиться. Существуют два момента, определяющих возможность реализации того или иного значения данным словом. Это: 1.потребность в номинации соответствующего концепта и 2.сила, яркость ассоциативной связи двух концептов (исходного и переносно обозначаемого). Совокупность действия этих факторов увеличивает шанс реализации производного значения. Объективно судить о метафорическом потенциале слов можно только на основе зафиксированных случаев их переносного употребления на основе аналогического сходства с учетом метафор. В конечном счете, все сводится к сопоставлению когнитивно эквивалентных концептов по способу их выражения, прямому или переносному [Никитин, 2001, с.43-44].

Особое место в становлении когнитивной теории отводится Дж. Лакоффу и М. Джонсону. Именно в ней метафора как объект исследования переводится в когнитивно-логическую парадигму и исследуется с точки зрения ее связи с глубинными когнитивными структурами и процессом категоризации мира, ими была разработана теория, которая внесла некую системность в описание когнитивного механизма метафоры и приведено большое количество примеров, подтверждающих данную теорию. Ключевая идея Дж. Лакоффа и М. Джонсона состоит в том, что метафоры как языковые выражения становятся возможны в силу того, что понятийная система человека метафорична в своей основе. То есть осмысление и переживание явлений одного рода в терминах явлений другого рода – это коренное свойство нашего мышления. «Метафора пронизывает всю нашу повседневную жизнь и проявляется не только в языке, но и в мышлении и действии. Наша обыденная понятийная система, в рамках которой мы мыслим и действуем, метафорична по самой своей сути» [Лакофф, 1990, с.387]. Развивая свою концепцию, Дж. Лакофф исходил из того, что многие утверждения относительно метафоры оказываются ложными:

1. Любой предмет можно понимать буквально, без метафоры.
2. Самое распространенное употребление метафоры - в поэзии.
3. Метафоры - только языковые выражения.
4. Метафорические выражения по своей сущности не правдивы.
5. Только буквальный язык может быть правдивым [Лакофф, 1990, с. 390].

Придерживаясь взгляда Дж. Лакоффа на когнитивную теорию метафоры, основную ее идею можно выразить следующим образом: основой процесса метафоризации является взаимодействие двух концептуальных доменов – сферы-источника (source domain) и сферы-мишени (target domain). В результате метафорической проекции (metaphorical mapping) из сферы-источника в сферу-мишень сформировавшиеся в результате опыта взаимодействия человека с окружающим миром элементы сферы-источника структурируют менее понятную сферу-мишень, что составляет сущность когнитивного потенциала метафоры. Сфера-источник является более конкретным знанием, легче передается одним человеком другому, основана непосредственно на опыте взаимодействия человека с действительностью, в то время как сфера-мишень – это менее конкретное, менее определенное знание. Базовым источником знаний, составляющим концептуальные домены, является опыт взаимодействия человека с окружающим миром . Устойчивые соответствия между сферой-источником и сферой-мишенью, фиксированные в языковой и культурной традиции общества, были названы «концептуальными метафорами».

Вслед за Дж. Лакоффом Э. Будаев отмечает, что «положение о том, что субъект склонен реагировать не на реальность, а скорее на собственные когнитивные репрезентации реальности, приводит к выводу, что и поведение человека непосредственно определяется не столько объективной реальностью, сколько системой репрезентации человека. Из этого следует, что выводы, которые мы делаем на основе метафорического мышления, могут формировать основу для действий» [Будаев, 2007, с.19].

Сфера-источник (source domain) – это наш физический опыт, но она также может предполагать и общекультурные ценности. Сфера-мишень – то, на чем в данный момент мы фокусируем наше внимание, то, что пытаемся понять.

Известным примером Дж. Лакоффа является метафора ARGUMENT IS WAR, представляющей осмысление спора как войны. В обыденном языке данная метафора реализуется в целом ряде высказываний, в которых спор обозначается в военных терминах:

Your claims are indefensible .

Ваши утверждения не выдерживают критики (букв. незащитимы).

Спор и война – это явления разного порядка, в каждом из которых выполняются разные действия. Спор является устным обменом репликами, война – конфликтом, с применением оружия. Но спор мы сравниваем с войной, употребляя ее терминологию. Важно отметить, что мы не просто употребляем военные термины в споре. Человека, с которым мы спорим, мы представляем противником, мы побеждаем или проигрываем в споре. Мы продвигаемся вперед или отступаем, у нас есть определенный план (стратегия). Спор – это словесная битва. «Тем самым понятие упорядочивается метафорически, соответствующая деятельность упорядочивается метафорически, и, следовательно, язык также упорядочивается метафорически» . Но если, как предлагает Дж. Лакофф, попытаться вообразить другую культуру, в которой споры трактуются не в терминах войны, а, например, в терминах танца, то представители той культуры будут рассматривать споры иначе, вести их по-другому и рассуждать о них иным образом. Таким образом Дж. Лакофф иллюстрирует основную идею: «Сущность метафоры состоит в осмыслении и переживании явлений одного рода в терминах явлений другого рода» .

Мы рассуждаем о споре именно таким образом, потому что мыслим так. Метафорический перенос не ограничен языковыми барьерами и может осуществляться не только на вербальном, но и на ассоциативно-образном уровне. В результате выявляется наиболее важный вывод: «Метафора не ограничивается одной лишь сферой языка, то есть сферой слов: сами процессы мышления человека в значительной степени метафоричны» [Лакофф, 1990, с.23].

В типологии американских исследователей концептуальные метафоры можно подразделить еще на два типа: ориентационные метафоры и онтологические метафоры.

В онтологических метафорах мы упорядочиваем одно понятие в терминах другого, тогда как ориентационные метафоры отражают оппозиции, в которых отражен и зафиксирован наш опыт пространственной ориентации в мире (Happy is up, sad is down). Иными словами, пространство оказывается одним из базовых понятий для формирования и обозначения иного, непространственного опыта. В работе «Метафоры, которыми мы живем» Дж. Лакофф приводит примеры моделирования различных видов опыта как пространственных концептов, составляющих основание ориентационных метафор:

• HAPPY IS UP, SAD IS DOWN

Физической основой метафоры HAPPY IS UP, SAD IS DOWN является представление о том, что, находясь в грустном состоянии, человек опускает голову, тогда как, испытывая положительные эмоции, человек распрямляется и поднимает голову.

I’m feeling up . He’s really low these days.

That boosted my spirits. I’m feeling down .

Thinking about her always gives me a lift . My spirits sank .

Основываясь на языковом материале, Лакофф и Джонсон делают соответствующие выводы об основаниях, связанности и системности метафорических понятий:

• Большинство наших фундаментальных понятий организуется в терминах одной или нескольких ориентационных метафор.
• Каждая пространственная метафора обладает внутренней системностью.
• Разнообразные ориентационные метафоры объемлет общая система, согласующая их между собой.
• Ориентационные метафоры коренятся в физическом и культурном опыте, они применяются отнюдь не случайно.
• В основе метафоры могут лежать разные физические и социальные явления.
• В некоторых случаях ориентация в пространстве составляет столь существенную часть понятия, что нам трудно вообразить какую-либо другую метафору, которая могла бы упорядочить данное понятие.
• Так называемые сугубо интеллектуальные понятия часто, а возможно и всегда основаны на метафорах, имеющих физическое и/или культурное основание [Лакофф, 2004, с.30-36].

Онтологические же метафоры разделяют абстрактные сущности в некоторые категории, очерчивая их границы в пространстве, или персонифицируют их. «Подобно тому, как данные человеческого опыта по пространственной ориентации порождают ориентационные метафоры, данные нашего опыта, связанные с физическими объектами, составляют основу для колоссального разнообразия онтологических метафор, то есть способов трактовки событий, действий, эмоций, идей и т.п. как предметов и веществ» [Лакофф, 2004, с.250]. (We are working toward peace . The ugly side of his personality comes out under pressure. I can’t keep up with the pace of modern life .)

Дж. Лакофф выделяет также метафору канала связи (conduit metaphor). Суть ее состоит в следующем: говорящий помещает идеи (объекты) в слова (вместилища) и отправляет их (через канал связи - conduit) слушающему, который извлекает идеи (объекты) из слов (вместилищ).

Язык, который мы используем, когда мы говорим о самом языке, структурно упорядочивается в соответствии со следующей составной метафорой:

ИДЕИ (ИЛИ ЗНАЧЕНИЯ) СУТЬ ОБЪЕКТЫ.

ЯЗЫКОВЫЕ ВЫРАЖЕНИЯ СУТЬ ВМЕСТИЛИЩА.

КОММУНИКАЦИЯ ЕСТЬ ПЕРЕДАЧА (ОТПРАВЛЕНИЕ).

Из первого положения этой метафоры - ЗНАЧЕНИЯ СУТЬ ОБЪЕКТЫ - вытекает, в частности, что значения существуют независимо от людей и от контекстов употребления.

Из второго компонента метафоры КАНАЛА СВЯЗИ - ЯЗЫКОВЫЕ ВЫРАЖЕНИЯ СУТЬ ВМЕСТИЛИЩА ДЛЯ ЗНАЧЕНИЙ - вытекает, что слова и фразы обладают значением сами по себе - вне зависимости от контекста или от говорящего. Примером образной схемы ИДЕИ – ЭТО ОБЪЕКТЫ могут служить следующие выражения:

It’s hard to get an idea across to him.

Ему трудно втолковать (любую) мысль.

I gave you that idea.

Я подал вам эту мысль.

Теория, предложенная Дж. Лакоффом и М. Джонсоном получила широкое признание в науке, она активно развивается во многих школах и направлениях [Лакофф, 2008, с.65].

М. Джонсон употребляет термин образная схема (или образ-схема, image schema) для такой схематической структуры, вокруг которой организуется наш опыт. Его понятие образной схемы восходит к понятию схемы у Канта, но отличается от него. Джонсон определяет образную схему следующим образом: «Образная схема – это повторяющийся динамический образец (pattern) наших процессов восприятия и наших моторных программ, который придает связность и структуру нашему опыту» [Ченки, 2002, с.350]. Джонсон не утверждает, что возможно составить список всех образных схем, которые используются в повседневном опыте, но предлагает частичный список из двадцати семи образных схем, чтобы дать представление об их разнообразии. В целом, образные схемы характеризуются следующими качествами:

• не пропозициональны;
• не связаны только с одной формой восприятия;
• являются частью нашего опыта на уровнях восприятия, образности и структуры событий;
• обеспечивает связность человеческого опыта через разные типы познания, от уровня индивидуума до уровня общественных структур;
• являются гештальт-структурами (существуют как связные, значимые единые целые в нашем опыте и познании) [Ченки, 2002, с.354].

Образная или топологическая схема – это типовая модель (pattern), применимая к описанию сразу многих языковых единиц. Однако не всякий концепт может быть «собран» из таких первичных семантических схем, потому что каждая из них апеллирует к простейшим формам или движениям человеческого тела, которые носителю языка привычны и понятны и которые он может поэтому легко переносить и на окружающую действительность. Происходит, антропоцентрическая «привязка» основных «кирпичиков», фрагментов семантического представления. Она базируется на идее Лакоффа, которая называется embodiment (воплощение в человеческом теле) и возвращает лингвистику во времена локальных теорий: первичным признаётся не просто связанное с человеком, а лишь связанное с его пространственными ощущениями и моторными реакциями. Есть и набор абстрактных понятий, которые могут быть сведены к image schemas: «количество», «время», «пространство», «каузация» и т.п.; эти понятия, в свою очередь, могут лежать в основе других, более абстрактных или, наоборот, предметных, но во всех случаях, благодаря тому, что в основе самой первой, исходной их семантизации, лежит переход от конкретного к абстрактному, и более того, от пространства ко всему остальному, пространственно-моторные значения всегда первичны. Именно эта прямая связь с простейшими пространственными «примитивами» побуждает переводить термин image schema не как образная схема, а как топологическая схема. Этот перевод, во-первых, подчеркивает, что образные схемы лежат в основе всех когнитивных «картинок», а во-вторых, акцентирует локалистскую идею [Рахилина, 2000, с.6].

Суммируя вышесказанное, можно сделать следующие выводы о трактовке метафоры в когнитивной лингвистике. Метафора – это не просто языковое средство, позволяющее украсить речь и сделать образ более понятным, это – форма мышления. Согласно когнитивному подходу к природе человеческого мышления, понятийная система человека обусловлена его физическим опытом. А мышление – образно, то есть для представления понятий, не обусловленных опытом, человек использует сравнение, метафору. Такая способность человека мыслить образно обусловливает возможность абстрактного мышления.

Библиографический список

1. Глазунова О.И. Логика метафорических преобразований. – СПб: Филологический факультет // Государственный университет, 2002. – С. 177-178.
2. Hoffman R.R. What could reaction-time studies be telling us about metaphor comprehension? // Metaphor and Symbolic Activity, 1987. – Pp. 152.
3. Ортони Э. Роль сходства в уподоблении и метафоре // Теория метафоры / Отв. ред. Н.Д. Арутюнова. – М.: Изд-во «Прогресс», 1990. – С. 215.
4. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. – М.: Языки русской культуры, 1998. – С. 366.
5. Никитин М.Б. Метафорический потенциал слова и его реализация // Проблема теории европейских языков / Отв. ред. В.М. Аринштейн, Н.А. Абиева, Л.Б. Копчук. – СПб: Изд-во «Тригон», 2001. – С. 37-38.
6. Масленникова А.А. Особенности грамматической метафоры // Метафоры языка и метафоры в языке / А.И. Варшавская, А.А. Масленникова, Е.С. Петрова и др. / Под ред. А.В. Зеленщикова, А.А. Масленниковой. СПб: СПбГУ, 2006. – С. 23.
7. Ницше Ф. По ту сторону добра и зла. Кн. 2. – Итало-советское изд-во СИРИН, 1990. – С. 390.
8. Блэк М. Метафора // Теория метафоры / Отв. ред. Н.Д. Арутюнова. – М.: Изд-во «Прогресс», 1990. – С. 156.
9. Дэвидсон Д. Что означают метафоры // Теория метафоры / Отв. ред. Н.Д. Арутюнова. – М.: Изд-во «Прогресс», 1990. – С.174.
10. Будаев Э.В. Становление когнитивной теории метафоры // Лингвокульторология. – 2007. – №1. – С. 16.
11. Никитин М.В. Концепт и метафора // Проблема теории европейских языков / Отв. ред. В.М. Аринштейн, Н.А. Абиева, Л.Б. Копчук. – СПб: Изд-во «Тригон», 2001. – С.36.
12. Никитин М.Б. Метафорический потенциал слова и его реализация // Проблема теории европейских языков / Отв. ред. В.М. Аринштейн, Н.А. Абиева, Л.Б. Копчук. – СПб: Изд-во «Тригон», 2001. – С. 43-44.
13. Лакофф Дж. Метафоры, которыми мы живем. – М.: Изд-во ЛКИ, 1990. – С. 387.
14. Лакофф Дж. Метафоры, которыми мы живем. – М.: Изд-во ЛКИ, 2008. – С. 390.
15. Lakoff G. The contemporary theory of metaphor // Metaphor and thought / Ed. By A. Ortony. –Cambridge, 1993. – Pp. 245.
16. Будаев Э.В. Становление когнитивной теории метафоры // Лингвокульторология. – 2007. – №1. – С. 19.
17. Lakoff G., Johnson M. Metaphors we live by. –Chicago, 1980. – Pp. 23.
18. Лакофф Дж. Метафоры, которыми мы живем. – М.: Изд-во ЛКИ, 1990. – С. 23.
19. Лакофф Дж. Женщины, огонь и опасные вещи: Что категории языка говорят нам о мышлении. – М.: Языки славянской культуры, 2004. – С. 30 -36.
20. Лакофф Дж. Женщины, огонь и опасные вещи: Что категории языка говорят нам о мышлении. – М.: Языки славянской культуры, 2004. – С. 250.
21. Лакофф Дж. Метафоры, которыми мы живем. – М.: Изд-во ЛКИ, 2008. – С. 65.
22. Ченки А. Семантика в когнитивной лингвистике // Современная американская лингвистика: фундаментальные направления / Отв. ред. А.А. Кибрик, И.М. Кобозева, И.А.Секерина. – М.: Изд-во «Едиториал», 2002. – С. 350.
23. Ченки А. Семантика в когнитивной лингвистике // Современная американская лингвистика: фундаментальные направления / Отв. ред. А.А. Кибрик, И.М. Кобозева, И.А.Секерина. – М.: Изд-во «Едиториал», 2002. – С. 354.
24. Рахилина Е.В. О тенденциях в развитии когнитивной семантики // Серия литературы и языка, 2000. – №3. – С. 6.

Метафора – это выражение или слово, которое произносится в переносном смысле. Основой метафоры является некое явление или предмет, которые обладают с ним сходством. Выражаясь простым языком – одно слово заменяют другим, которое имеет с ним схожий признак. В литературе метафору используют очень давно.

Составляющие метафоры

Метафора имеет 4 части.

1. Контекст – это отрывок текста, который имеет законченный вид и объединяет по смыслу все отдельные слова и предложения, которые в него входят.

2. Объект.

3. Сам процесс, при помощи которого выполняется данная функция

4. Применение процесса. Так же процесс может пересекаться с различными ситуациями.

Еще в Древней Греции Аристотель раскрыл такое понятие, как метафора. Именно он сформировал на неё взгляд, как на принадлежность языка, которая позволяет достигнуть различные цели, в том числе и познавательные.

Философы древности были уверены, что метафору человеку дала сама матушка природа. Метафора так утвердилась в повседневной речи людей, что отпала необходимость называть многие понятия буквально. Использование метафоры пополняет недостаток слов в речи. После этого метафору начали считать, как дополнительным приложением к механизму языка.

Для науки она считалась вредной, поскольку заводила в тупик тех, кто искал истину. Но как бы там ни было, метафора продолжала существовать в литературе, поскольку это было необходимо, что бы она развивалась. Чаще всего метафору применяли в поэзии.

И только с начала 20-го века, метафору признали неотъемлемой части русской речи, а научные материалы, которые писались с её использованием, начали писаться в совершенно новых измерениях. Это помогло объединить материалы, которые имеют совершенно разную природу.

Благодаря метафоре, которую широко применяли в литературе, смогли увидеть, как появляются загадки, пословицы, аллегории.

Как строится метафора

Создание метафоры происходит из 4-х компонентов: это две группы и свойства каждой из них. Признаки, которые есть в одной группе объектов, предлагаются к другой группе.

Допустим человека называют львом. Это означает, что такой человек наделён похожими характеристиками. В следствии создаётся некий новый образ, где слово «лев» имеет фигуральное значение и обозначает «могучий и бесстрашный».

Для разных языков метафоры специфичны. В русском языке слово «осёл» может означать упрямство и глупость, а вот у испанцев оно означает трудолюбие.

Литературная метафора у разных народов может отличаться. Это необходимо учитывать, когда происходит перевод текста с одного языка на другой.

Какие функции в себя включает метафора

Самая главная функция метафоры – это очень эмоциональная окраска речи. При этом из совершенно разных объектов могут быть созданы богатые и очень емкие образы.

Ещё одной функцией метафоры является номинативная. Она заключается в том, что наполняет язык некими лексическими или фразеологическими конструкциями, такими, например, как: анютины глазки, горлышко бутылки, излучина реки.

Кроме этих функций, метафора выполняет и много других. На самом деле это очень глубокое и широкое понятие.

Какие же бывают метафоры

Метафоры делятся на такие виды:

Она соединяет понятия, которые лежат в разных плоскостях. Например: «Иду по городу, словно расстрелянный глазами…»

2.Стертая.

Она настолько вошла в обиход, что её фигуральный характер практически незаметен. Её переносное значение незаметно, настолько она стала привычной. Например: «С самого утра ко мне уже начали тянуться люди». Так же она может обнаруживаться, когда переводят текст с одного языка на другой.

3.Метафора-формула.

В данном случае её преобразование в прямой смысл полностью исключается (колесо фортуны, червь сомнений). Такая метафора уже давно стала стереотипом.

4.Развернутая.

Эта метафорам в логической последовательности содержит довольно большое сообщение.

5.Реализованная.

Она применяется по своему прямому назначению. Например: «Пришёл в себя, а там опять тупик».

Что такое метафора в литературе

Думаю, что вам будет очень сложно представить современную жизнь без различных метафорически образов или сравнений. Метафоры мы встречаем в повседневной жизни, но очень их много в литературе.

Они необходимы, чтобы как можно ярче раскрыть различные образы и сути явлений. Самой эффективной метафорой в поэзии является развёрнутая, которая представляется такими способами:

1.Косвенное сообщение. В нём используется образное выражение или какая-то история, в которой применяются сравнения.

2.Обороты речи, в которых применяются слова в переносном смысле. Эти слова основаны на аналогии, сходстве или сравнении.

Развёрнутая метафора раскрывается последовательно в небольшом текстовом фрагменте: «С рассветом заря умывается мелким дождиком».

Метафора могла стать целью автора и выводила читателя к совершенно новому смыслу, к новому, неожиданному значению. И таких метафор много в художественных произведениях классиков. Взять хотя бы произведение Гоголя «Нос». Само слово «нос» приобрело в его рассказе метафорическое значение. Особенно богаты метафорами произведения Вильяма Шекспира. Они придают героям и событиям некий новый смысл.

Заключение

Метафора очень эффективно воздействует на сознание человека, благодаря своей эмоциональной окраске и своим образам. Особенно это хорошо наблюдается в поэзии. Метафоры настолько сильно влияют на человека, что это используют в своем практике психологи. Они помогают пациентам решить проблемы, которые связаны с психикой.

Если у вас есть какой-то внутренний конфликт и вы сами не можете с ним справиться, тогда предлагаю вам записаться на в таких городах, как Челябинск, Курган, Екатеринбург, Новосибирск, Тюмень, Уфа, Омск и в других регионах России, а также в Казахстане.

Мира вам в душе!

С любовью, Ирина Орда!

Август 2017



Рассказать друзьям

Метафорой называют выражение или слово в переносном смысле, основой которого является явление или предмет, обладающий с ним сходством. Если сказать простыми словами, то одно слово заменяется другим, имеющим с ним похожий признак.

Метафора в литературе - это один из старейших

Из чего состоит метафора

Метафора состоит из 4 частей:

1. Контекст — законченный отрывок текста, объединяющий по смыслу входящие в него отдельные слова или предложения.
2. Объект.
3. Процесс, за счет которого выполняется функция.
4. Применение этого процесса или его пересечение с какими-либо ситуациями.

Понятие метафоры раскрыл еще Аристотель. Благодаря ему, сейчас на нее сформировался взгляд как на необходимую принадлежность языка, позволяющую достигнуть познавательные и другие цели.

Древние философы считали, что метафора дана нам самой природой и настолько утвердилась в обиходной речи, что многие понятия не требуется называть буквально, а ее использование пополняет недостаток слов. Но после них на нее возлагали функцию дополнительного приложения к механизму языка, а не к его основной форме. Считалось, что для науки она даже вредна, поскольку заводит в тупик при поиске истины. Вопреки всему продолжала свое существование метафора в литературе, поскольку это необходимо для ее развития. В большей степени она применялась в поэзии.

Только в 20 веке метафора наконец была признана как неотъемлемая часть речи, а научные изыскания с ее использованием стали производиться в новых измерениях. Этому способствовало такое ее свойство, как способность объединять материалы разной природы. в литературе, стало понятно, когда увидели, что расширенное применение этого художественного приема приводит к появлению загадок, пословиц, аллегорий.

Построение метафоры

Метафора создается из 4-х компонентов: двух групп и свойств каждой из них. Признаки одной группы объектов предлагаются к другой группе. Если человека называют львом, значит предполагают, что он наделен похожими характеристиками. Таким образом создается новый образ, где слово "лев" в фигуральном смысле означает "бесстрашный и могучий".

Метафоры специфичны для разных языков. Если у русских "осел" символизирует глупость и упрямство, то у испанцев — трудолюбие. Метафора в литературе - это понятие, которое может отличаться у разных народов, что следует учитывать при переводе с одного языка на другой.

Функции метафоры

Главной функцией метафоры является яркая эмоциональная оценка и образно-экспрессивная окраска речи. При этом из малосопоставимых объектов создаются богатые и емкие образы.

Другая функция номинативная, заключающаяся в наполнении языка фразеологическими и лексическими конструкциями, например: горлышко бутылки, анютины глазки .

Кроме основных, метафора выполняет много других функций. Это понятие гораздо шире и богаче, чем кажется на первый взгляд.

Какие бывают метафоры

С древних времен метафоры подразделяют на следующие виды:

1. Резкая — соединяющая понятия, лежащие в разных плоскостях: «Иду по городу, расстрелянный глазами... ».
2. Стертая — настолько вошедшая в обиход, что фигуральный характер уже не замечается («Уже с утра ко мне тянулись люди »). Она стала настолько привычной, что переносное значение трудно уловить. Оно обнаруживается при переводе с одного языка на другой.
3. Метафора-формула — исключается ее преобразование в прямой смысл (червь сомнений, колесо фортуны). Она давно стала стереотипом.
4. Развернутая — содержит большое сообщение в логической последовательности.
5. Реализованная — применяется по прямому назначению («Пришел в себя , а там опять тупик»).

Трудно представить современную жизнь без метафорических образов и сравнений. Чаще всего встречается метафора в литературе. Это необходимо для яркого раскрытия образов и сути явлений. В поэзии особенно эффективна метафора развернутого вида, представляемая следующими способами:

1. Косвенное сообщение с использованием или истории с применением сравнения.
2. Оборот речи с применением слов в переносном смысле, основанный на аналогии, сходстве и сравнении.

Последовательно раскрывается в текстовом фрагменте: «Мелким дождиком с рассветом умывается заря », «Дарит луна новогодние грезы ».

Некоторые классики считали, что метафора в литературе - это отдельное явление, которое приобретает новый смысл за счет ее возникновения. В таком случае она становится целью автора, где метафорический образ выводит читателя к новому смыслу, неожиданному значению. Такие метафоры из художественной литературы можно найти в произведениях классиков. Взять хотя бы Нос, приобретающий метафорическое значение в рассказе Гоголя. Богаты метафорическими образами где они придают героям и событиям новый смысл. На основании этого можно сказать о том, что далеко не полным является распространенное их определение. Метафора в литературе является более широким понятием и не только украшает речь, но часто придает ей новый смысл.

Заключение

Что такое метафора в литературе? Она эффективней воздействует на сознание благодаря эмоциональной окраске и образности. Особенно это видно в поэзии. Воздействие метафоры настолько сильное, что этим пользуются психологи, чтобы решить проблемы, связанные с психикой пациентов.

Метафорические образы применяются при создании реклам. Они будят воображение и помогают потребителям сделать нужный выбор. Подобное и обществом осуществляется также в политической сфере.

Метафора все больше входит в повседневную жизнь, проявляясь в языке, мышлении и действии. Ее изучение расширяется, охватывая новые области знаний. По образам, создаваемым метафорами, можно судить об эффективности того или иного СМИ.

перенесение свойств одного предмета на другой по принципу их сходства в каком-либо отношении или контрасту. Например, «электрический ток», «аромат элементарных частиц», «город Солнца», «Царство Божие» и т. д. Метафора представляет собой скрытое сравнение весьма удаленных, на первый взгляд, предметов, свойств и отношений, в котором слова «как будто», «словно» и т. п. опущены, но подразумеваются. Эвристическая сила метафоры в смелом объединении того, что до этого считалось разнокачественным и несовместимым (например, «световая волна», «давление света», «земной рай» и т. д.). Это позволяет разрушить привычные когнитивные стереотипы и создать новые мысленные конструкции на основе уже известных элементов («мыслящая машина», «общественный организм» и т. д.), что ведет к новому видению мира, изменяет «горизонт сознания». (См. сравнение, научное творчество, синтез).

Отличное определение

Неполное определение ↓

МЕТАФОРА

от греч. ???????? переношу) - риторический троп, сущность которого заключается в том, что вместо слова, употребленного в прямом смысле, используется сходное с ним по смыслу слово, употребленное в переносном смысле. Например· сон жизни, головокружительный склон, дни бегут, острословить, угрызения совести и т. д. и т. ? По всей видимости, самой ранней теорией М. является теория подстановки, восходящая к Аристотелю. Поясняя, что "несвойственное имя, перенесенное... по аналогии" подразумевает ситуацию, в которой "второе так относится к первому, как четвертое к третьему, и поэтому писатель может сказать вместо второго четвертое или вместо четвертого второе", Аристотель ("Поэтика") приводит такие примеры "пропорциональных метафор": чаша (фиал) так относится к Дионису, как щит к Аресу, поэтому чаша может быть названа "щитом Диониса", а щит - "чашей Ареса"; старость так относится к жизни, как вечер к дню, поэтому старость можно назвать "вечером жизни" или "закатом жизни", а вечер - "старостью дня". Эта теория пропорциональных метафор неоднократно и резко критиковалась Так, А. А. Потебня ("Из записок по теории словесности") отмечал, что "такая игра в перемещения есть случай редкий, возможный лишь относительно уже готовых метафор", этот редкий случай нельзя, следовательно, рассматривать как пример М. вообще, которая, как правило, предполагает пропорцию "с одним неизвестным" Подобным же образом М Бирдсли критикует Аристотеля за то, что последний рассматривает отношение переноса как взаимообратимое и, как полагает Бирдсли, подменяет М. рационализированным сравнением.

С аристотелевской теорией подстановки еще в античные времена конкурировала теория сравнения, которую разрабатывали Квинтилиан ("О воспитании оратора") и Цицерон ("Об ораторе"). В отличие от Аристотеля, полагавшего, что сравнение представляет собой просто Развернутую метафору (см его "Риторика"), теория сравнения рассматривает М. как сокращенное сравнение, акцентируя, тем самым, отношение сходства, лежащее в основании M., a не действие подстановки как таковое. Хотя теория подстановки и теория сравнения не исключают друг друга, они предполагают различное понимание соотношения М. и других тропов. Следуя своей теория подстановки, Аристотель определяет М. неоправданно широко, его определение принуждает нас рассматривать М как "несвойственное имя, перенесенное с рода на вид или с вида на род, или с вида на вид, или по аналогии". Для Квинтилиана, Цицерона и других сторонников теории сравнения М. ограничивается только переносом по аналогии, тогда как переносы с рода на вид и с вида на род - это синекдоха, сужающая и обобщающая соответственно, а перенос с вида на вид - метонимия.

В современных теориях М. чаще противопоставляется метонимии к/или синекдохе, чем отождествляется с ними. В знаменитой теории Р. О. Якобсона ("Заметки о прозе поэта Пастернака") М. противопоставляется метонимии как перенос по сходству - переносу по смежности. Действительно, метонимия (от греч. ????????? - переименование) - это риторический троп, сущность которого заключается в том, что одно слово заменяется другим, причем основанием замены становится (пространственная, временная или причинно-следственная) смежность означаемых Например: стоять в головах, полуденная сторона, рукой подать и т. д. и т. п. Как отмечали льежские риторы из так называемой группы "Мю" ("Общая риторика"), метонимия, в отличие от М., представляет собой подстановку одного слова на место другого при посредстве понятия, которое является не пересечением (как в случае М), но объемлющим означаемых заменяемого и заменяющего слова. Так, в выражении "привыкнуть к бутылочке" перенос смысла предполагает пространственное единство, объединяющее бутылку и ее содержимое. Якобсон чрезвычайно широко использовал оппозицию "смежность/ сходство" в качестве объясняющего средства: не только для объяснения традиционного различия прозы и поэзии, но и для описания особенностей древнеславянской поэзии, для классификации типов речевых расстройств при душевных болезнях и т. д. Однако оппозиция "смежность/сходство" не может стать основанием таксономии риторических тропов и фигур. К тому же, как сообщает "Общая риторика" группы "Мю", Якобсон часто смешивал метонимию с синекдохой. Синекдоха (греч. - распознавание) - риторический троп, сущность которого заключается либо в замене слова, обозначающего часть некоторого целого, словом, обозначающим само это целое (обобщающая синекдоха), либо, напротив, в замене слова, обозначающего целое, словом, обозначающим часть этого целого (сужающая синекдоха). Примеры обобщающей синекдохи: ловить рыбу, разящее железо, смертные (вместо люди) и т. д., примеры сужающей синекдохи: звать на чашку чая, хозяйский глаз, добыть языка и т. д.

Группа "Мю" предложила рассматривать М. как соположение сужающей и обобщающей синекдох; эта теория позволяет объяснить различие между понятийными и референциальными М. Различие между М. на уровне сем и М. на уровне мысленных образов вызвано необходимостью переосмыслить понятие сходства, лежащее в основании всякого определения М. Понятие "сходство смыслов" (заменяемого слова и заменяющего слова), при помощи каких бы критериев оно ни определялось (обычно предлагаются критерии аналогии, мотивации и общих свойств), остается весьма двусмысленным. Отсюда следует необходимость разработки теории, рассматривающей М. не только как отношение между заменяемым словом (А. А. Ричарде в своей "Философии риторики" назвал его означаемое содержанием (tenor) M.) и заменяющим словом (Ричарде назвал его оболочкой (vehicle) М.), но и как отношение между словом, употребленным в переносном смысле, и окружающими его словами, употребленными в прямом смысле.

Теория взаимодействия, разрабатывавшаяся Ричардсом и М. Блэком ("Модели и метафоры"), рассматривает М. как разрешение напряжения между метафорически употребленным словом и контекстом его употребления. Обращая внимание на тот очевидный факт, что большинство М. употребляется в окружении слов, не являющихся М., Блэк выделяет фокус и рамку М., т. е. М. как таковую и контекст ее употребления. Владение М. подразумевает знание системы общепринятых ассоциаций, и потому теория взаимодействия подчеркивает прагматический аспект переноса смысла. Поскольку овладение М. связано с преобразованием контекста и, косвенно, всей системы общепринятых ассоциаций, М. оказывается важным средством познания и преобразования общества. Это следствие теории взаимодействия было развито Дж. Лакоффом и М. Джонсоном ("Метафоры, которыми мы живем") в теорию "концептуальных метафор", управляющих речью и мышлением обыкновенных людей в повседневных ситуациях. Обычно процесс деметафоризации, превращения переносного смысла в прямой связывается с катахрезой. Катахреза (греч. - злоупотребление) - риторический троп, сущность которого заключается в расширении значения слова, в употреблении слова в новом значении. Например: ножка стола, лист бумаги, восход солнца и т. д. Катахрезы широко распространены как в обыденном, так и в научном языке, все термины любой науки - катахрезы. Ж. Женетт ("Фигуры") подчеркивал значение для риторики вообще и для теории М. в частности одного спора об определении понятия катахрезы. Великий французский риторик XVIII в. С. Ш. Дюмарсе ("Трактат о тропах") еще придерживался традиционного определения катахрезы, полагая, что она представляет собой чреватое злоупотреблениями расширительное толкование слова. Но уже в начале XIX в. П. Фонтанье ("Классический учебник для изучения тропов") определял катахрезу как стертую или утрированную М. Традиционно считается, что троп отличается от фигуры тем, что без тропов речь вообще невозможна, тогда как понятие фигуры объемлет не только тропы, но и фигуры, служащие просто украшением речи, которые можно и не употреблять. В риторике Фонтанье критерием фигуры является ее переводимость. Поскольку катахреза, в отличие от М., непереводима, это - троп, причем, в противоположность традиционной риторике (эту противоположность подчеркивает Женетт), Фонтанье полагает, что катахреза - троп, не являющийся в то же время фигурой. Поэтому определение катахрезы как особого рода М. позволяет увидеть в М. механизм порождения новых слов. При этом катахреза может быть представлена как этап деметафоризации, на котором теряется, забывается, вычеркивается из словаря современного языка "содержание" М.

Теория Фонтанье тесно связана со спорами о происхождении языка, возникшими во второй половине XVIII в. Если Дж. Локк, У. Уорбертон, Э.-Б. де Кондильяк и др. разрабатывали теории языка как выражения сознания и подражания природе, то Ж.-Ж. Руссо ("Опыт о происхождении языка") предложил теорию языка, одним из постулатов которой было утверждение первичности переносного смысла. Столетие спустя Ф. Ницше ("Об истине и лжи во вненравственном смысле) развивал подобную же теорию, утверждая, что истины - это М., про которые забыли, что они такое. Согласно теории языка Руссо (или Ницше), не М., умирая, превращается в катахрезу, но, напротив, катахреза восстанавливается до М., происходит не перевод с буквального на фигуральный язык (без постулирования такого перевода невозможна ни одна традиционная теория М.), но, напротив, превращение фигурального языка в квазибуквальный. Именно такая теория М. была создана Ж. Деррида ("Белая мифология: метафора в философском тексте"). Теория М., не связанная с рассмотрением отношения сходства, вынуждает пересмотреть и вопрос об иконичности М. Некогда Ч. С. Пирс рассматривал М. как иконический метазнак, представляющий репрезентативный характер репрезентамена путем установления его параллелизма с чем-то еще.

Согласно У. Эко ("Членения кинематографического кода"), иконичность М. не является ни логической истиной, ни онтологической реальностью, но зависит от культурных кодов. Т. о., в противоположность традиционным представлениям о М., формирующаяся сегодня теория М. понимает этот троп как механизм порождения имен, самим своим существованием утверждающий первичность переносного смысла.

Первая группа теорий М. рассматривает ее в качестве формулы замены слова, лексемы, концепта, имени (номинативной конструкции) или "представления" (конструкции "первичного опыта") другим словом-эрзацем, лексемой, концептом, понятием или контекстуальной конструкцией, содержащими обозначения "вторичного опыта" или знаки другого семиотич. порядка ("Ричард Львиное Сердце", "светильник разума", глаза - "зеркало души", "сила слова"; "и упало каменное слово", "вы, века прошлого дряхлеющий посев", "Онегина" воздушная громада как облако стояло надо мной" (Ахматова), "век-волкодав", "глубокий обморок сирени, и красок звучные ступени" (Мандельштам). Эксплицитная или имплицитная связка этих понятий в речевом или мыслительном акте (х как у) производится в ходе замещения одного круга значений ("фрейма", "сценария", по выражению М. Минского) другим или другими значениями путем субъективного или конвенционального, ситуативного или контекстуального переопределения содержания понятия ("представления", "смыслового поля слова"), совершаемого при удержании фонового общепринятого ("объективного", "предметного") значения лексемы, концепта или понятия. Сама подобная "объективность" (предметность значения) может быть сохранена только "транслингвистически", социальными конвенциями речи, культурными нормами, а выражена, как правило, субстантивными формами. Эта группа теорий подчеркивает семантич. несравнимость элементов, образующих отношения замены, "синопсиса концептов", "интерференцию" понятий предмета и определения, квалификации, соединения семантич. функций изображения ("представления") и ценностного выражения или апелляции. Замещаться могут не только отд. семантич. элементы или понятия (в пределах одной системы значений или рамок соотнесения), но целые системы значений, индексированные в конкр. "дискурсивно-риторич. контексте" отд. М.

Теории М. группируется также вокруг методич. идеи "семантически аномальной" или "парадоксальной предикации". М. в этом случае трактуется как интеракционный синтез "образных полей", "духовный, аналогизирующий акт взаимного сцепления двух смысловых регионов", образующих специфич. качество очевидности, или образности. "Взаимодействие" здесь означает субъективное (свободное от нормативных предписаний), индивидуальное оперирование (интерпретацию, модулирование) общепринятыми значениями (семантич. конвенциями предметного или экзистенциальных связок, предикатов, смысловых, ценностных значений "существования" предмета). ("Зеркало зеркалу снится", "я у памяти в гостях", "беды скучают без нас", "шиповник так благоухал, что даже превратился в слово", "и вот пишу, как прежде без помарок мои стихи в сожженную тетрадь" (Ахматова), "Но я забыл, что я хочу сказать, - и мысль бесплотная в чертог теней вернется" (Мандельштам), "в строеньи воздуха - присутствие алмаза" (Заболоцкий). Такая трактовка М. делает упор на прагматике метафорич. конструирования, речевого или интеллектуального действия, акцентирует функциональный смысл используемого семантич. сближения или соединения двух значений.

Теории субституции подытоживали опыт анализа использования М. в относительно замкнутых смысловых космосах (риторич. или лит. традициях и групповых канонах, институциональных контекстах), в к-ром достаточно ясно определен и сам субъект метафорич. высказывания, его роль, и его реципиент или адресат, равно как и правила метафорич. замещения, соответственно, нормы понимания метафоры. До эпохи модерна действовала тенденция жесткого социального контроля над нововводимыми метафорами (закрепленная устной традицией, корпорацией или сословием певцов и поэтов или кодифицированная в рамках нормативной поэтики классицистского толка, как, напр., Франц. Академией 17-18 вв.), резидуумы к-рой сохранились в стремлении к иерархич. разделению "высокого", поэтич. и повседневного, прозаич. языка. Для ситуации Нового времени (субъективной лирики, искусства модерна, неклассич. науки) характерно расширительное толкование М. как процесса речевого взаимодействия. У исследователей, разделяющих предикатную или интеракционную парадигму М., фокус внимания переносится с перечисления или содержат, описания самих метафор на механизмы их образования, на субъективно вырабатываемые самим говорящим ситуативные (контекстуальные) правила и нормы метафорич. синтеза нового значения и пределы понимания его другими, к-рым адресовано конституированное метафорой высказывание - партнеру, читателю, корреспонденту. Такой подход существенно увеличивает тематич. поле изучения М., давая возможность анализировать ее роль за пределами традиц. риторики, рассматривать как осн. структуру смысловой инновации. В этом качестве М. становится одним из наиболее перспективных и развивающихся направлений в изучении языка науки, идеологии, философии, культуры.

С к. 19 в. (А. Бизе, Г. Фейхингер) и до нынешнего времени значит, часть исследований М. в науке посвящена выявлению и описанию функциональных типов М. в разл. дискурсах. Самое простое членение связано с разделением стертых ("холодных", "замороженных") или рутинных М. - "горлышко бутылки", "ножка стола", "стрелки часов", "время идет или стоит", "золотое время", "пылающая грудь", сюда же относится и вся метафорика света, зеркала, организма, рождения, расцвета и смерти и т.п.) и индивидуальных М. Соответственно, в первом случае прослеживаются связи М. и мифол. или традиц. сознания, обнаруживаются семантич. корни значимости М. в ритуалах или магич. процедурах (используется методика и когнитивная техника дисциплин, тяготеющих к культурологии). Во втором случае упор делается на анализе инструментального или экспрессивного значения М. в системах объяснения и аргументации, в суггестивной и поэтич. речи (работы лит-ведов, философов и социологов, занимающихся вопросами культурных оснований науки, идеологии, историков и др. специалистов). При этом выделяют "ядерные" ("корневые") М., задающие аксиоматические - онтологич. или методич. - рамки объяснения, воплощающие антропол. представления в науке в целом или отд. ее дисциплинах и парадигмах, в сферах культуры, и окказиональные или контекстуальные М., используемые отд. исследователями для своих объяснительных или аргументативных целей и нужд. Особый интерес исследователей вызывают именно базовые, корневые М., число к-рых крайне ограничено. Появление новых М. этого рода означает начало специализир. дифференциации в науке, формирование "региональных" (Гуссерль) онтологий и парадигм. Ядерная М. определяет общие семантич. рамки дисциплинарной "картины мира" (онтологич. конструкции реальности), элементы к-рой могут разворачиваться в отд. теор. конструкции и понятия. Таковы фундаментальные М., возникшие в период формирования науки Нового времени - "Книга Природы", к-рая "написана на языке математики" (метафора Галилея), "Бог как часовщик" (соответственно, Вселенная - часы, машина или механич. система) и др. Каждое подобное метафорич. образование задает смысловые рамки методол. формализации частных теорий, семантич. правила согласования их с более общими концептуальными контекстами и научными парадигмами, что обеспечивает науке общую риторич. схему интерпретации эмпирич. наблюдений, проводимых объяснений фактов и теор. доказательств. Примеры ядерных М. - в экономике, в социальных и истор. науках: об-во как организм (биол. система со своими циклами, функциями, органами), геол. структура (формации, слои), строение, здания (пирамида, базис, надстройка), машина (механич. система), театр (роли), социальное поведение как текст (или язык); баланс сил интересов) и действий разл. авторов, равновесие (весы); "невидимая рука" (А. Смит), революция. Расширение сферы конвенционального употребления М., сопровождаемое методич. кодификацией ситуаций ее использования, превращает М. в модель, научное понятие или термин с опр. объемом значений. Таковы, напр., осн. понятия в естеств. науках: частица, волна, силы, напряжение, поле, стрела времени, первонач. взрыв, притяжение, рой фотонов, планетарная структура атома, информ. шум. черный ящик и т.п. Каждая концептуальная инновация, затрагивающая структуру дисциплинарной онтологии или базовые методол. принципы, выражается в появлении новых М.: демон Максвелла, бритва Оккама. М. не просто интегрируют специализир. сферы знания со сферой культуры, но и являются смысловыми структурами, задающими содержат. характеристики рациональности (ее семантич. формулу) в той или иной области человеч. деятельности.

Лит.: Гусев С.С. Наука и метафора. Л., 1984; Теория метафоры: Сб. М., 1990; Гудков Л.Д. Метафора и рациональность как проблема социальной эпистемологии М., 1994; Lieb H.H. Der Umfang des historischen Metaphernbegriffs. Koln, 1964; Shibles W.A. Metaphor: An annotated Bibliography and History. Whitewater (Wisconsin), 1971; Theorie der Metapher. Darmstadt, 1988; Kugler W. Zur Pragmatik der Metapher, Metaphernmodelle und histo-rische Paradigmen. Fr./M., 1984.

Отличное определение

Неполное определение ↓

Русский язык поистине богат и величествен. Ни один заграничный гость не в силах понять нас, а порой и сами россияне друг друга с трудом понимают. Все потому, что безгранично велик не только словарный запас, но и окрас речи. В обычной беседе вы
употребляете различные тропы, сами того не замечая. Вот, к примеру, метафора . Для начала постарайтесь вспомнить все, что вы о ней знаете. Если же вы с этим термином столкнулись впервые, прочтите ниже рекомендованные материалы по этой теме.

Словосочетания, что употребляются в переносном значении, перенося при этом признаки одного явления на другое, схожее на первое, и называется метафорой. Термин «метафора » произошел из греческого языка.

В русском языке существуют три элемента сравнения:

• Предметы, которые сравниваются;
• Образы, с которыми сравнивают;
• Признаки, на основе которых и происходит само сравнение.

Как вывод из всего вышесказанного, следует, что метафора – есть не что иное, как скрытое образное сравнение объектов или явлений.

В речи метафора выполняет свои особые функции. На первом месте стоит функция оценочная. В этом случае метафора употребляется для того, чтобы вызвать конкретные ассоциации об обсуждаемом объекте и оценить их важность.

Например, «человек – волк». На уровне ассоциаций всплывает образ хищника, злобного и жестокого.

Вторая в списке эмотивно-оценочная функция. В этом случае метафору употребляют, чтобы добиться экспрессивного эффекта.

Например, «голоден, как волк» - возникает ассоциация, что этот человек очень, чрез меру голодный.

Следующая функция четко дает понять, что метафора нужна еще и для создания образности речи. Употребляется чаще всего в литературе. Здесь она отвечает не только за сравнение, но и за создание новых образов. Вы рисуете новый образ в своем воображении, наделяете его конкретными способностями и дальше рассматриваете его, как уже существующий. Эта функция называется номинативной.

В качестве примера рассмотрим следующее словосочетание: «переваривать информацию» - вам знакомо значение слова «переварить», то есть варить, готовить в кастрюле. Также и информация переваривается, или же иными словами – переосмысливается в голове.

И, наконец, познавательная функция. Бесспорно, благодаря метафорам вы замечаете наиболее главные свойства объекта, или явления. Вы уже умеете читать, как бы, между строк, видя невидимое.

С функциями метафор разобрались, теперь представляем вашему вниманию их разновидности. В русском языке их насчитывается пять.

• Метафора, которая связывает между собой далеко стоящие понятия, называется резкой.
• Полная противоположность резкой метафоры – стертая.
• Метафора-формула – она очень близка к стертой по смыслу и экспрессивности, но гораздо более стереотипна.
• Метафора , смысл которой разворачивается на протяжении всего высказывания, называется развернутой.
• Реализованная метафора . Ее используют, как будто ее значение прямое, а не переносное, порой, это выглядит забавно.

Вот вы и познакомились с «метафорой». Старайтесь, как можно чаще употреблять ее в речи, удивляя собеседников.